22.12.2016

Адаптируясь к переменам, бизнес-школы выводят на рынок короткие программы. «Переварив» их, бизнес переходит к классике.

В 2017 году российские бизнес-школы продолжат эксперименты с дистантными и смешанными форматами, выведут на рынок ряд новых программ, получат новые международные аккредитации и усилят конкуренцию за образовательные бюджеты корпораций, считает президент Российской ассоциации бизнес-образования, проректор Российской Академии народного хозяйства и государственной службы, ректор Института бизнеса и делового администрирования РАНХиГС профессор Сергей Мясоедов.

Executive.ru: Судя по анонсам учебных программ, в российском бизнес-образовании возрастает роль дистанционных и смешанных форматов. Этот тренд продолжится в 2017 году?

Сергей Мясоедов: Безусловно, продолжится. Так называемые disruptive technologies, прорывные технологии, начинают все более активно влиять на рынок российского бизнес-образования. Одно из проявлений – это широкое использование информационных технологий для дистантного обучения в самых различных форматах. При этом в первую очередь наблюдается бум недорогих, и, прямо скажем, не очень качественных программ. Это – своего рода «управленческий фаст-фуд» – короткие тренинги, которые проводятся неофитами, молодыми тренерами, нахватавшимися по верхам прописных истин и предлагающих на рынке ликбез – очень красиво разрекламированный и одновременно довольно дешевый продукт. Этот рынок сейчас переместился в значительной степени в онлайн-формат.

Плохо это или хорошо? Я думаю, что это хорошо, потому что вслед за потребностью в ликбезе у бизнеса появляется потребность и в более серьезных качественных знаниях. На уровне ликбеза бизнес начинает понимать, что именно ему нужно, и делает сознательный выбор в пользу более серьезных учебных проектов, которые предлагают ведущие бизнес-школы, ориентированные на зарубежную аккредитацию, на высокое качество, на преподавателей-практиков. Эти школы сейчас ищут возможность сочетания с одной стороны преимуществ онлайна, с другой стороны, преимуществ того, что называется in class work – работа в аудитории. Особенность хорошего бизнес-образования – оно дает кумулятивный эффект, помогает в течение ряда лет делать карьеру и продвигать свой бизнес. Хорошее бизнес-образование предлагает создание знаний в аудитории, когда преподаватели, тренеры, коучи пытаются разговорить слушателей, и обобщить их самый последний опыт, который еще не описан ни в каких книгах. Это делается обычно в классе, в ходе контактных занятий, когда участники занятий, участвуя в «мозговом штурме» проблемы, могут смотреть друг другу в глаза.

В рамках бизнес-образования существует очень много систематизированных дисциплин, в первую очередь связанных с экономическими расчетами, бухучетом, с финансовым и процессным моделированием, которые относительно легко переносятся в онлайн-режим. Поэтому ведущие бизнес-школы занимаются сейчас созданием серьезных онлайн-курсов, пытаясь переместить туда значительную часть программы МВА, сохраняя вместе с тем наиболее важные занятия по формированию, по обобщению передового опыта, развитию эмоционального интеллекта и лидерского потенциала, отработку навыков Agile и т.п. в аудитории.

При этом большинство ведущих бизнес-школ России в рамках программ стремится использовать массовые соревновательные деловые игры. Я имею в виду ИБДА РАНХиГС, школы бизнеса Московского университета, Санкт-Петербургском университета, Уральского федерального университета,«Сколково»… Некоторые школы используют в рамках геймификации онлайновые разработки ведущих бизнес-школ мира. Например, на программах МВА и ЕМВА ИБДА наряду с российскими играми-симуляторами используются игры по стратегии «Голубого океана» и формированию прорывной маркетинговой стратегии в условиях деловой среды VUCA, созданные в INSEAD и Гарвардской школе бизнеса.

Executive.ru: Почему в программах бизнес-школ в последние три-четыре года стало больше модульно-ротационных программ, когда слушатель может присоединиться к программе с любого модуля?

С.М.: Модульно-ротационные программы возникли не сегодня. Эти программы использовались как ответ школ на усложнение ситуации на рынке, на экономическую рецессию и в 1998, и в 2008 году и в настоящее время. Бизнес-школы, сталкиваясь с феноменом, когда на момент открытия программы МВА у них нет массы слушателей, обеспечивающей точку безубыточности, предлагают на рынке специальный формат, когда донабор на программу осуществляется едва ли не каждый месяц. Хорошо это или плохо? В условиях, когда небольшим бизнес-школам надо выживать на рынке – это, наверное, не плохо. Иначе многие программы у них просто не открылись бы.

Теряет ли что-то слушатель от работы на таких программах? Если оценивать учебный процесс с классических позиций (дом строится от фундамента к крыше, но не наоборот; есть последовательность прохождения предметов, когда одни следуют за другими), то теряет.

Следует ли считать эти потери большими? Нет. Занятия в бизнес-школе могут без ущерба носить «недоструктурированный» характер. Потому что бизнес-образование рассчитано на людей с опытом, задача которых не в том, чтобы усвоить логику подачи материала, предложенную преподавателем, а в том, чтобы выстроить собственную систему структурирования практических знаний и опыта, наиболее применимую для конкретного бизнеса. Бизнес никогда не развивается линейно и логично. И усилия по самостоятельному структурированию знаний и выстраиванию логических цепочек и межпредметных связей, даже если «школьная» последовательность предметов нарушается, можно рассматривать, как, своего рода, упражнения по работе в условиях неопределенности.

Впрочем, при всем позитиве, негатив от нарушения логики и потери времени при несвязанных скачках от курса к курсу сохраняются. И, что бы ни говорили бизнес-школы, использующие модульно-ротационные программы для обоснования их преимуществ, основная причина их существования – это ограниченность наборов. Поэтому, признавая право модульно-ротационного подхода на существование, я остаюсь сторонником классических форматов, как в наибольшей степени поддерживающих высокое качество программы.

Пожалуй, единственный тип программы, где, по моему мнению, модульно-ротационный подход скорее улучшает качество, чем ухудшает, это программы типа DBA, где всегда мало людей. Здесь большую часть смысловой нагрузки имеет работа с профессором-куратором диссертации. Идет создание прикладного проекта, связанного с практическими наработками и жизненным опытом докторанта. А учебные занятия – это важное дополнение к основной прикладной исследовательской задаче. Так сказать, курс менеджмента для практиков с большим бизнес и жизненным опытом. В этих условиях присоединение к группе дополнительного человека или двух расширяет базу для обмена опытом, для мозговых штурмов и т.п. Но, еще раз подчеркну, это связано с тем, что на DBA основная работа с учащимися – всегда штучная и очень индивидуальная, связанная с прикладной исследовательской деятельностью.

Executive.ru: Какое воздействие на учебный контент бизнес-школ окажут риски и вызовы, с которыми сталкивается российская экономика?

С.М.: Слушатели, которые приходят в бизнес-школы в период, подобный нынешнему, как правило, существенно серьезнее относятся к учебе, стремясь получить максимальную отдачу от своих инвестиций в образование.

Обычно в такие периоды оживляется деятельность государственных программ, направленных на подготовку кадров для знаковых отраслей экономики, от которых зависит выход страны из рецессии. В этой связи необходимо отметить, что в 2017 году двадцатилетие отмечает Президентская программа подготовки кадров для народного хозяйства Российской Федерации. Через эту программу прошло около 90 тыс. российских менеджеров и предпринимателей из центра и регионов. Юбилей станет поводом для пересмотра содержательной части программы. Большее внимание программа будет уделять такой проблематике, как привлечение инвестиций в регионы, создание инвестиционных проектов при участии государства и бизнеса.

Характерная особенность сегодняшней Президентской программы – ее ориентация на совместное проектное обучение бизнеса и представителей власти, курирующих эти бизнес-проекты. Данный подход отражает общемировой тренд. Так, в сегодняшней Европе ведущие бизнес-школы все более разворачиваются к подготовке так называемых multifunctional managers – многофункциональных менеджеров, которые способны с одинаковым успехом работать в бизнесе и в органах государственной власти. Бизнес-школы готовят лидеров и предпринимателей, которые способны достичь синергетического эффекта, объединяя лучшие черты и ресурсы государства и бизнеса для реализации серьезных проектов.

Думается, что подготовка многофункциональных менеджеров, совместное проектное обучение представителей бизнеса и государственных служащих, особенно регионального и муниципального уровня, нацеленное на развитие регионов, городов – это тенденция, которую надо максимально поддерживать. Рассчитываю, что она станет ключевым подходом в развитии Президентской программы, и в программах бизнес-школ страны в ближайшие десятилетия.

Executive.ru: Получат ли в 2017 году российские бизнес-школы новые международные аккредитации?

С.М.: Думаю, этот процесс продолжится. На сегодняшний день на рынке аккредитации бизнес-школ работает четыре серьезных игрока.

Это самая известная Ассоциация школ бизнеса – самая большая и самая старинная ассоциация бизнес-школ, она отметила в этом году 100 лет – AACSB International со штаб-квартирой в США. AACSB International предлагает только сложный комплексный аккредитационный продукт институционального плана: аккредитацию всей бизнес-школы, а не ее программ. Причем, аккредитацию через миссию и стратегию. Поэтому продолжительность аккредитации AACSB от пяти до семи лет. То есть, самая короткая – пять лет, обычно шесть-семь лет, ну а дальше до бесконечности, у кого как получается. На сегодняшний день в процессе этой аккредитации находится только одна бизнес-школа – ИБДА РАНХиГС. Она находится на третьем году или в середине аккредитации.

Вторая по значению аккредитация – это аккредитация EFMD – European Foundation for Management Development. Эта аккредитация у нас существует и в институциональной форме, и в программной форме: в институциональной форме это аккредитация EQUIS, а в программной форме это аккредитация EPAS. На сегодняшний день на российском рынке также есть только одна российская школа бизнеса, которая имеет институциональную аккредитацию EQUIS – это Высшая школа менеджмента Санкт-Петербургского государственного университета.

К слову сказать, без аккредитации ААСSB и EFMD программы школы не могут попасть в рейтинг Financial Times. Есть негласное правило, что к этой аккредитации допускаются только те школы, которые получили хотя бы одну из двух великих аккредитаций: ААСSB или EFMD. Санкт-Петербургская школа, которая первой получила в стране институциональную аккредитацию, таким образом, капитализировала ее и вошла в 2016 году в рейтинг Financial Times. Это очень серьезный прорыв для российского бизнес-образования.

Возможно, многие наши читатели слышали термин triple crown accreditation – аккредитация тройной короны. Третьим известным игроком является АМВА International. Эта аккредитационная система занимается только программной аккредитацией. Она аккредитует программы МВА, Executive МВА и программы магистратуры по управленческому и бизнес-образованию. По линии АМВА на уровне аккредитации лучших программ российские бизнес-школы сделали самый серьезный шаг вперед. На сегодняшний день, программы, аккредитованные АМВА International, в России имеют 11 школ бизнеса.

Пожалуй, из международных аккредитаций стоит также упомянуть CEEMAN (Ассоциация школ бизнеса стран Восточной и Центральной Европы). Она менее престижная и строгая, по сравнению с аккредитациями «Тройной короны». Но, ориентируясь на школы бизнеса стран, где рыночная экономика была возрождена сравнительно недавно, эта аккредитация сильно помогает молодым бизнес-школам развиваться, совершенствовать качество программ.

Executive.ru: Сколько программ MBA аккредитовал Национальный аккредитационный совет делового образования, НАСДОБР по состоянию на конец 2016 года? Продолжит ли НАСДОБР аккредитации в 2017 году?

С.М.: На сегодняшний день НАСДОБР аккредитовал всего 10 программ МВА. В этом плане мы подходим к аккредитации в чем-то даже строже, чем АМВА International, которой аккредитованы программы МВА 11 российских школ. НАСДОБР готовится сделать следующий шаг, но подходит к этому осторожно. По оценке экспертов, в России примерно около 20 программ MBA соответствуют международным стандартам качества. Остальные – это промежуточный продукт между теоретической аспирантурой и программами МВА.

Executive.ru: Возрастет ли в 2017 году спрос корпоративного сектора на программы «сугубо для нашей компании»?

С.М.: И да, и нет. С одной стороны, интерес растет. С другой, бюджеты корпораций на образование сокращаются под воздействием рецессии. Хотя сам по себе феномен корпоративных университетов будет развиваться.

Большинство крупных компаний России серьезно относится к идее корпоративных университетов. Некоторые из них уже стали эталоном подготовки кадров, я имею в виду университеты «Сбербанка», Росатома, Роскосмоса. Вместе с тем корпоративные университеты средних и крупных компаний представляют собой небольшие тренинг-центры, ориентированные на развитие технических навыков, не более того. Решают ли такие тренинг-центры проблемы компании? Только в небольшой части. Как правило, на уровне линейного менеджмента. Когда же мы выходим на проблемы стратегии, осмысления развития компании, формирования корпоративной культуры, компаниям требуется привлечение более серьезных специалистов.

В мире корпоративные университеты создаются на стыке экспертизы между специалистами компании и специалистами крупнейших бизнес-школ, а иногда и университетов. Примером такой программы является магистратура «Сбербанка» в РАНХиГСе. В рамках этой программы ИБДА РАНХиГС обеспечивает «управленческий софт»: развитие стратегического видения, лидерство, эмоциональный интеллект, развитие коммуникационных способностей, развитие способностей к проектному менеджменту, к проектному менеджменту типа agile. Второй пласт, который было трудно сделать прикладной бизнес-школе, обеспечивается экономическим факультетом РАНХиГС: математизированная экономика, экономическое моделирование, финансовое прогнозирование, управление рисками. Здесь много математики и специальных финансовых и экономических знаний. Третий пласт – это собственно передовые технологии, которые требуются в ежедневной работе на уровне банка. Эти технологии обеспечивают специалисты «Сбербанка». Таким образом, идет объединение специалистов бизнес-школ, серьезных аналитических экономистов и практиков финансово-банковского сектора.

Executive.ru: Сохранится ли спрос на короткие антикризисные программы в репертуаре бизнес-школ?

С.М.: И да, и нет. Несмотря на мрачные прогнозы, спрос на классические программы МВА в ведущих российских бизнес-школах не только восстановился по отношению к 2014 году, но превзошел этот уровень приблизительно на 20-30%. Однако, это касается верхней группы бизнес-школ, скажем так, той самой двадцатки школ, у которых программы МВА приближаются вплотную к уровню лучших программ МВА Европы. Идет переток рынка программ МВА в сильные бизнес-школы. В этих условиях молодые бизнес-школы концентрируют свое внимание на коротких программах. Также на рынке есть программы мини-МВА. Это очень хороший продукт управленческого ликбеза для тех, кто только знакомится с теорией и практикой управления. Широкое распространение этого продукта говорит о том, что он востребован.

Считаю, что феномен быстрого роста числа коротких программ на российском рынке в периоды рецессии – это очень положительный факт. Он говорит о том, что рынок бизнес-образования достаточно адаптивен, и как только возникает новая маркетинговая ниша спроса, он тут же реагирует и создает что-то в этом направлении.

Другой вопрос, что «управленческий фаст-фуд» при всей его важности не может заменить полноценного обучения на программах типа МВА, как невозможно получить высшее образование, отучившись в вузе два месяца, вместо четырех-пяти лет.

Executive.ru: Увеличится ли в 2017 году количество программ с двойным зарубежным дипломом?

С.М.: Едва ли. Надо сказать, что программы с двойным дипломом сложны в организационном плане – это связано со сложностью перезачета учебных кредитов на программах первого высшего образования. Что касается двойных дипломов по программам МВА и Executive МВА – таких программ на российском рынке осталось совсем мало. Так сказать, выжили только лучшие из лучших. Успешно работают программы МВА российских бизнес-школ с Гренобльской школой менеджмента (Франция) и Антверпенской школой менеджмента (Бельгия), занимающих высокие места в рейтинге лучших программ Европы по версии Financial Times. Сохраняет хорошие наборы программа МВА Кингстонского университета (Англия). Хочу подчеркнуть, что на всех этих программах преподают смешанные российско-европейские команды преподавателей, что обеспечивает их высокую практическую применимость и в Европе, и в России.

Одновременно приходится отметить, что прекратила свою работу в России программа МВА Калифорнийского университета Easten Bay (США, Калифорния), бесславно ушла с рынка известная бельгийская бизнес-школа Vlerick, на грани ухода Стокгольмская школа экономики. Этот список можно продолжить. Спрос на программы двойного диплома уровня МВА и ЕМВА стал существенно меньше. Что в первую очередь отразилось на наборах западных бизнес-школ, чьи программы были плохо адаптированы к специфике ведения бизнеса в странах с динамично развивающимися экономиками.

Как раз по этой причине большинство бизнесменов, которые связывают свой бизнес с нашей страной, предпочитают учиться на российских программах МВА. Во-первых, потому что эти программы используют российскую бизнес-практику, российские кейс-стадиз, российский инструментарий управления. Во-вторых, потому что программы – на русском языке. В-третьих, потому что стоимость российских программ не связана с колебанием цен на нефть и курса рубля.

Число программ «двойного диплома» растет на программах первого высшего образования по менеджменту. Но это совсем другой сегмент рынка, с другими закономерностями, требованием к структуре, контенту и качеству программ, находящийся на своего рода перекрестке между классическим университетским и прикладным бизнес-образованием.

Смешивать программы МВА и ЕМВА, с одной стороны, и программы бакалавриата и магистратуры по менеджменту не стоит. Они слишком разные по возрасту и опыту учащихся, по решаемым задачам, по методам и методикам преподавания. Наконец, что бы ни обещали университеты и бизнес-школы в рекламе, программы бакалавриата и магистратуры всегда и по определению более теоретичны, чем программы МВА и ЕМВА. И, если кто-то утверждает иное, это будет некорректная информация. Наконец, они работают по федеральным образовательным стандартам (что часто усложняет возможность их прикладного переформатирования). Это возможность получить диплом о высшем образовании государственного образца, что подменяет мотивацию: многие клиенты идут на них за «корочками», практическими знаниями. Более подробный анализ сильных и слабых сторон этих программ и их ориентации на разные возрастные категории учащихся – предмет отдельного серьезного разговора.

Источник: http://www.e-xecutive.ru/education/mbarus/1986039-spros-na-mba-v-rossii-prevzoshel-pokazateli-2014-g... 




Подобрать программуБыстрый и легкий подбор программыОбратный звонокЗадать вопросEnglish version
Меню
Закрыть
Обратный звонок